Данный период в истории столичной мечети выделен нами не случайно. С конца 1958 г., после относительно стабильного положения религиозных, в том числе мусульманских, организаций в первые послевоенные годы, административный нажим на них снова усилился. Началась новая волна антирелигиозных гонений, поскольку политика властей в отношении религиозных объединений резко ужесточилась. Такая перемена была связана с тем, что, провозгласив в 1959 г. курс на «развернутое строительство коммунизма», руководство нашей страны в лице Н. Хрущева стало активно проводить линию на полное вытеснение из жизни советских людей религии как пережитка капитализма.

Усиление политико-идеологического диктата затронуло все религиозные объединения СССР, включая московскую мусульманскую общину. Власти были особенно обеспокоены тем, что Религиозное общество мусульман города Москвы, располагавшее единственной действующей мечетью на территории всего Центрально-Европейского региона России, благодаря широким международным связям сумело значительно укрепить свое положение, существенно расширив своё влияние на верующих.

Действительно, на рубеже 50–60-х годов ХХ века посещаемость Московской Соборной мечети оставалась довольно высокой. Ежедневно на полуденных богослужениях собиралось по 150 – 200 человек, а на пятничных – до 3 тысяч. По праздникам число молящихся превышало 10 тысяч человек, в ряде случаев достигая даже 30 тысяч. При этом праздничные богослужения проводились весьма торжественно и были очень хорошо организованы.

В отчете по поводу праздничного молитвенного собрания Аид-Курбан 4 июня 1960 г. сообщалось, что в богослужении участвовало 16-17 тысяч человек, в числе которых было 150 иностранцев – работников посольств Индонезии и Пакистана, а также студентов из арабских стран, обучающихся в Москве. Как отмечалось далее: «С большой праздничной проповедью выступил имам-хатыб Салихов. Он разъяснял верующим необходимость хорошо вести себя, производительно работать, подчиняться законам и религии, жить в мире и дружбе с людьми… Богослужение прошло высокоорганизованно, эксцессов и актов хулиганства не отмечено» (ЦМАМ, ф. 3004, оп. 1, д. 73).

В Московской мечети по-прежнему работали два священнослужителя – имам-хатыб Камаритдин Салихов и имам Ахмеджан Мустафин. В штате религиозного общества числились также азанчи Жейхаль Салямов и ответственный за совершение погребального ритуала, названный в документах «мойщиком трупов», Исхак Измайлов. Кроме них в мечети работали по найму шофер, электрик, истопник, уборщица и три сторожа-дворника (ЦМАМ, ф. 3004, оп. 1, д. 69), что позволяло не прерывать её работу ни на один день.

С конца 1950-х годов власти стали препятствовать нормальному функционированию столичной мечети. Они, в частности, всеми силами тормозили передачу религиозному обществу служебного здания, фактически заново построенного во дворе мечети на средства верующих мусульман.

В письме Уполномоченного С. Бесшапошникова на имя Председателя Совета по делам религиозных культов А. Пузина от 15 апреля 1959 г. по этому поводу говорилось следующее: «Всем названным выше руководителям (Религиозного общества мусульман города Москвы. –Авт.) было указано, что это здание передаётся религиозному обществу не для проведения молитвенных собраний. Председатель же Исполнительного органа Айсин по указанию члена Совета тов. Приходько был предупрежден, что при попытках религиозного общества использовать здание для молитвенных собраний оно может не получить его.

Однако ни Исполнительный орган религиозного общества, ни имам Салихов не вняли указаниям Уполномоченного Совета, и своего проекта использования здания не предлагали и продолжали поддерживать среди прихожан надежду, что в передаваемом религиозному обществу здании можно будет проводить молитвенные собрания… Когда руководители религиозного общества убедились, что названное строение не может быть использовано для молитвенных собраний, каждый из них, и имам Салихов, и председатель Исполнительного органа Айсин, при посещении Уполномоченного Совета стали валить вину в поддержании настроений среди верующих друг на друга» (ЦМАМ, ф. 3004, оп. 1, д. 69).

Как видно из приведённого выше документа, власти опасались того, что помещение для приема иностранных гостей в служебном здании, построенном во дворе Соборной мечети, лидеры мусульманской общины могут использовать в качестве дополнительного молитвенного зала. Тем более, что из-за тесноты в мечети для этого имелись все основания.

В письме руководителей Исполнительного органа мечети в Совет по делам религиозных культов от 14 ноября 1958 г. сообщалось, что «по пятницам верующие не помещаются в молитвенном зале мечети и вынуждены в зимнее время располагаться вне мечети на снегу под открытым небом и что верующие обращаются с просьбами об открытии второй мечети». На молитвенных собраниях «со ступенек мечети и со двора были голоса верующих о том, почему не открывают вторую мечеть в Москве и почему не разрешается богослужение во вновь построенном помещении во дворе мечети» (ЦМАМ, ф. 3004, оп. 1, д. 69).

В письме также указывалось, что для прекращения волнений среди верующих имам-хатыб Салихов был даже вынужден прерывать свою проповедь и приступать к богослужению в крайней спешке. Лишь в 1960 г. Религиозному обществу мусульман города Москвы удалось вступить во владение на правах аренды построенным ими в 1958 г. служебным зданием. Этому в определённой мере способствовала смена Уполномоченного С. Бесшапошникова на Е. Лишанкова, с которым руководству религиозного общества, по-видимому, просто удалось договориться.

Наиболее же серьёзную опасность, угрожающую функционированию Московской Соборной мечети, представляли действия властей по дискредитации руководства столичной мусульманской общины. Нередко обострялись разногласия, порой возникавшие внутри руководящего состава религиозного общества. В 1959 г. таким способом удалось добиться устранения председателя Исполнительного органа мечети Айсина, обвинённого в финансовых злоупотреблениях.

По сложившейся в советские времена традиции, вышеупомянутая кампания началась с выступления прессы. В газете МГК КПСС и Моссовета «Вечерняя Москва» 3 сентября 1959 г. появился фельетон В. Беляева, озаглавленный «Слуга Аллаха». В нём содержались обвинения Айсина и членов «двадцатки» Бедретдинова, Махмутова и Бигзантеева в присвоении денежных пожертвований и разбазаривании имущества Московской мечети. Причем в потворстве Айсину обвинялся не только имам-хатыб Салихов, но даже сам муфтий Хиялетдинов.

После этого 7 октября 1959 г. общее собрание членов Религиозного общества мусульман города Москвы отстранило Айсина от обязанностей председателя Исполнительного органа мечети, одновременно исключив его из состава религиозного общества вместе с другими лицами, обвинёнными в пособничестве финансовым злоупотреблениям. Новым председателем Исполнительного органа мечети был избран А. Фетхуллин.

В настоящее время, по прошествии четырёх с половиной десятилетий, трудно с достаточной объективностью оценить правомерность обвинений, выдвинутых против Айсина и его коллег. Вместе с тем, можно предположить, что раздражение властей вызвали отнюдь не финансовые нарушения, а самостоятельность и деловая хватка Айсина, который за короткий срок сумел провести реконструкцию служебного здания, фактически заново построенного на средства мусульманского религиозного общества.

В 1960 г. кампания по дискредитации лидеров столичной мусульманской общины докатилась до имам-хатыба Салихова. Вначале были инспирированы его обвинения от некоторых представителей мусульманской общины, согласно которым имам-хатыб якобы окружил себя «жуликами, спекулянтами и земляками». Вслед за этим появились статьи соответствующего содержания в газетах Татарской АССР, послужившие сигналом к сбору компрометирующей информации о Салихове.

О том, какие масштабы приняла даннная акция, свидетельствует письмо, направленное 2 июня 1960 г. Уполномоченному Е. Лишанкову от редактора казанской газеты «Совет Татарстаны» Ш. Хамматова, отрывок из которого мы приведём, сохранив стиль и орфографию оригинала. В нём содержится просьба «сообщить данные об имам-хатыбе Московской мечети Камарутдине Салихове. Что имеется о нём компрометирующего… В Казани он по имеющимся архивным данным показал себя как стяжатель, алчный человек. Известно, что он установил хорошие приятельские связи с муфти из Уфы Шакир Хиялутдиновым. О его недостойном поведении в Москве недавно в редакцию газеты поступило письмо от Аббаса Азизова» (ЦМАМ, ф. 3004, оп. 1, д. 73).

Следует особо отметить, что в упомянутом письме-доносе, наряду со стандартными обвинениями Салихова в эксплуатации религиозных предрассудков в корыстных целях и аморальном поведении (проявившемся в повторном вступлении в брак), говорилось также о его связях с лицами, враждебными советской власти. В качестве доказательства вышеперечисленных сведений приводился факт осуждения старшего брата имам-хатыба по печально знаменитой 58-й статье Уголовного кодекса, представлявшей полный набор антисоветских преступлений.

Несмотря на развёрнутую против него травлю, имам-хатыб Салихов всё же остался на своём посту. Немаловажную роль в этом сыграла заинтересованность советского руководства в сохранении неофициальных связей с политическими и религиозными лидерами стран Зарубежного Востока, установленных с помощью Салихова. Тем не менее, дальнейшие попытки скомпрометировать духовного лидера московских мусульман продолжались вплоть до самой его смерти в начале 1963 г.

Среди архивных документов сохранилось заявление вдовы имам-хатыба Разии Салиховой от 4 апреля 1963 г., направленное в ДУМЕС: «Прошу Вашего ходатайства перед соответствующими органами о назначении мне пенсии после смерти моего мужа, который служил у вас до самой смерти» (ЦМАМ, ф. 3004, оп. 1, д. 83). Заслуги имам-хатыба были оценены в 50 рублей ежемесячной пенсии его вдове, о чём Исполнительный орган религиозного общества мусульман города Москвы ходатайствовал перед Уполномоченным Е. Лишанковым.

После кончины Салихова имам-хатыбом Московской Соборной мечети стал Ахмеджан Мустафин. На должность же второго имама претендовали два кандидата: Абдулхамид Измаилов, занимавший место первого азанчи с правом замещать имама при проведении богослужений, и Ризаутдин Басыров, ведавший делами погребального ритуала.

Сначала руководство Исполнительного органа мечети поддержало кандидатуру Измаилова. Как указывалось в заявлении на имя Уполномоченного Е. Лишанкова, Измаилов «…успешно произносил проповеди, производил большие праздничные и пятничные богослужения, совершал религиозные обряды, посещал приемы по приглашению дипломатов, принимал иностранных посетителей мечети… Он заслуженно получил положительную оценку верующих и на практике оправдал оценку Экзаменационной комиссии Духовного Управления мусульман, присвоившего ему звание имама ещё в 1925 году» (ЦМАМ, ф. 3004, оп. 1, д. 78).

Тем не менее, в итоге ДУМЕС всё же сделало выбор в пользу Басырова. В его решении от 3 августа 1963 г., подписанном муфтием Хиялетдиновым, говорилось: «гражданин Басыров Ризаутдин воспитан ДУМ в религиозной школе г. Бухары, в течение ряда лет исполнял обязанности имам-хатыба в Астрахани и признан официальным культовым служителем ДУМ» (ЦМАМ, ф. 3004, оп. 1, д. 78). В 1964 г. Басыров стал имам-хатыбом Московской Соборной мечети, оставаясь на этом посту до 1994 г.

Таким образом, Московской Соборной мечети не только удалось выстоять перед мощным натиском антирелигиозной кампании эпохи правления Хрущева, но и стабилизировать свой кадровый состав, чему во многом способствовала продолжавшаяся активная деятельность столичной мусульманской общины на международной арене. Советское руководство в условиях нового обострения «холодной войны» в начале 1960-х годов, вызванного Карибским кризисом, было в этом заинтересовано.

Международная деятельность Московской мечети действительно была весьма разнообразной, несмотря на то, что в отличие от предыдущих лет, архивные документы сохранили подробные отчеты лишь о наиболее значимых событиях.

В 1960 году духовные лидеры московских мусульман участвовали в торжественных приёмах, организованных посольствами различных стран, в ходе которых они проводили многочисленные встречи и беседы с иностранными дипломатами. Имам-хатыб Салихов присутствовал на вечере в честь Дня провозглашения независимости Судана, где встречался с представителями мусульманской общины Австралии. В составе советской делегации, возглавляемой первым заместителем Председателя Совета Министров СССР А. Микояном, он побывал на приеме, посвященном 10-й годовщине независимости Республики Индия.

Вместе с имамом Мустафиным Салихов принимал участие в праздновании второй годовщины образования Объединенной Арабской Республики. В ходе этого мероприятия имамы провели беседу с министерским работником из ОАР Измаилом, татарином по национальности, на которой обсудили вклад татарских улемов Мусы Бигиева, Шигабуддина Марджани, Галимджана Баруди и Ризы Фахретдинова в развитие мусульманской мысли.

В 1961 году имам-хатыб Салихов во главе делегации паломников вторично посетил Мекку, где был принят королем Саудовской Аравии Фейсалом, а также министром просвещения и муфтием. Примечательно, что ввиду отсутствия дипломатических отношений между СССР и Саудовской Аравией в этот период времени, контакты двух стран осуществлялись лишь на неофициальном уровне с помощью паломников-мусульман.

В том же году имам Мустафин побывал в Марокко, где его принимал король ХасанII. За эти акции, имевшие чрезвычайно большое значение для советской внешней политики, Религиозное общество мусульман города Москвы получило благодарности от ДУМЕС и Совета по делам религиозных культов при Правительстве СССР.

Московскую Соборную мечеть в этом году посетили члены правительственной делегации Йемена во главе с министром юстиции и зятем короля Забарой, делегация Индонезии, возглавляемая министром национальной безопасности Насутионом, парламентская делегация Ливии, а также делегаты проходившего в августе в Москве Всемирного форума молодёжи из Цейлона, Индонезии, Ямайки и Китая. В сентябре в мечети дважды принимали делегацию мусульманских деятелей Марокко во главе с министром по делам ислама Фасси, которую имам Мустафин сопровождал в поездке по стране.

Наиболее интересными событиями 1962 года явились поездки мусульманских делегаций СССР в зарубежные исламские страны. Вместе со среднеазиатским муфтием Бабаханом в них принимал участие имам-хатыб Салихов. В марте состоялся их визит в Ливию по приглашению ректора Исламского университета шейха Мажузи. В мае делегация советских мусульман приняла участие в работе Всемирного исламского конгресса в Багдаде, причем её появление на Конгрессе сорвало обсуждение целого ряда резолюций, враждебных СССР.

Московская Соборная мечеть в этом году активно участвовала в мероприятиях, проводимых в рамках Всемирного конгресса за разоружение и мир, состоявшегося в июле в Москве. В приемном зале мечети 13 июля был дан торжественный обед для участников и гостей Конгресса – политических и военных деятелей из ОАР, Сирии, Индонезии и Гвинеи. В течение года имамы Салихов и Мустафин также принимали участие в работе Советской Ассоциации дружбы с народами Африки.

В 1963 году Московскую Соборную мечеть посетили делегации и гости из семнадцати стран: Индии, Индонезии, Йемена, Ливана, Ливии, Мавритании, Мали, Пакистана, Сирии, Сомали, Судана, Танганьики, Того, Туниса, Цейлона, Югославии и Японии. Представители мечети участвовали в восемнадцати приемах, организованных посольствами четырнадцати стран: Афганистана, Индонезии, Ирака, Ирана, Йемена, Ливана, Марокко, ОАР, Пакистана, Сирии, Сомали, Судана, Туниса и Турции.

Наиболее значимыми стали посещение мечети делегацией буддистов Цейлона, возглавляемой вице-ректором университета Видьяодая Пандитом Наяке Тхеро, и визит четырех иерархов Антиохийской Православной Церкви во главе с патриархом Антиохийским и Всего Востока ФеодосиемVI. Во время работы Всемирного женского конгресса, проходившего в июне этого года в Москве, гостями мечети были члены делегации женщин Пакистана, руководимой президентом Лиги мусульманских женщин Ирфануллой.

В 1964 году самым ярким событием в жизни Московской Соборной мечети стал визит представительной делегации Йеменской Арабской Республики во главе с Президентом страны Абдуллой Ас Салялем, состоявшийся 21 марта. В составе делегации находились политические, военные и религиозные деятели Йемена. Имам Мустафин приветствовал гостей речью на арабском языке.

Из других зарубежных посетителей мечети в этом году можно назвать делегацию мусульман Ливии во главе с ректором Исламского университета г. Бейда шейхом Дибини, мусульманскую делегацию Ирана, возглавляемую главным имамом Шахской мечети Тегерана, а также редакторов центральных турецких газет, сопровождавших министра иностранных дел Турецкой Республики Ф. Эркана в период его визита в СССР.

В честь ливийской делегации 30 августа в приемном зале мечети был устроен торжественный обед, на котором присутствовали муфтии Бабахан и Хиялетдинов. По этому случаю мусульманской общиной были специально закуплены живые куры и мясо коров, забитых в строгом соответствии с исламским ритуалом, чем ливийские гости остались особенно довольны.